«...и когда мы говорим о Божественном сострадании, у нас есть мера этому состраданию. это не душевные страдания, которые мы испытываем, а нечто больше. мы ведь не умираем от этого страдания — Он умер. и солидарность, которая есть между Ним и нами, не просто солидарность из чувства симпатии, она идет гораздо дальше. Он стал человеком и принял все ограничения нашей природы. больше того: Он стал человеком и согласился войти в единственную трагедию человечества — потерю Бога. мы потеряли Бога и потому умираем, что в нас нет вечной жизни. и весь наш мир мы чудовищно извратили, потому что у нас нет ключа к гармонии. и в словах Христа: Боже Мой, Боже Мой! зачем Ты Меня оставил? (Мк. 15: 34) — мы должны видеть их подлинный смысл. это момент, когда Он согласился настолько полно отождествиться с нами, что опытно пережил полное, убийственное, мертвящее безбожие и умер — потому что разделил с нами нашу обезбоженность, отсутствие Бога.
если это так, то мы можем понять, что Его страдания на Кресте, Его смерть не могут быть измерены болью, которую Он испытал, и тем, что Он умер. мера Его страданий — в том, что Он не мог пройти через гефсиманские муки, через ужас Страстной недели иначе как облекшись в нашу обезбоженность, отождествив Себя с нами в нашей оставленности. вот мера Божией солидарности, и это, я думаю, должно показать нам: что бы мы ни претерпевали, Его страдания больше наших — Он страдает в нас, из-за нас и с нами. а раз так, то мы можем вытерпеть гораздо больше, чем обычно терпим.
так что будем просто смотреть в лицо жизни со всем мужеством и всей решимостью, на которые мы способны, больше, чем мы способны, со всей возможной нам открытостью. будем принимать мелкие и большие страдания до предела своих сил, чтобы отучиться от рабского страха перед тревогой и болью, который разрушает нас...»
митр. Антоний Сурожский
из беседы «Перед лицом страдания»
